Дэлл 2: Меган  - Вероника Мелан

Они выглядели очень реальными для этого места. Естественными, принадлежащими ему. И я знала: начни я диалог, влейся в разговор, и я потеряю тонкую ниточку в сознании, ведущую туда, куда мне более всего теперь хотелось попасть.

На Кристине белые бриджи, ее ноги слишком тонкие, но кожа загорелая, а волосы чернющие, как и глаза. Она любит жевательную резинку с арбузным вкусом. Элена как всегда чем-то недовольна, будто в глубине души испугана. Она недавно провалила экзамен по аудиту…

Это все не мое. Это все ко мне не относится.

Я не хотела видеть их лица и слышать голоса. И потому даже не поздоровалась. Ответила ровно:

– Я не иду.

Поднялась с бревна, зашагала туда, где вдоль дубов пролегала едва заметная пешеходная дорожка.

– Эй, чего это она? Перегрелась?

Они обсуждали меня за спиной, а я боялась, что это место, эта новая реальность сейчас поглотит меня, засосет в себя и присвоит уже насовсем. Снам свойственно растворяться и исчезать. Так и случится с последним. Как цепляться за то, чего уже даже не помнишь? Мне еще ни разу не удалось ни в один вернуться, забуду и этот. Час, два, три – и не останется даже ощущений.

А в горле отчаяние.

Как не вовремя!

Голоса подруг стихли – наверное, они ушли без меня. А ноги несли меня вперед, и почему-то ужасно неудобной казалась натянутая на бедра юбка (ненавижу юбки, но на них всегда настаивает мама). Стянутые в декоративный пучок волосы – в Степлтоне жарко, я всегда закалывала локоны наверх.

«А где-то можно было ходить с распущенными».

Я найду другое бревно, дождусь ту машину… Просто нужна минута или две.

Звонок сотового, завибрировавшего в сумке, заставил меня вздрогнуть.

А на экране слово «мама».

– Да. Алло?

Я знала, что слышала ее голос сотни тысяч раз. Знала каждую интонацию, я росла с ними. И все равно почему-то воспринимала его, будто со стороны.

– Мег? После института купи хлеб, муку, рисовые крекеры закончились. И молочную смесь для Бетти возьми, поняла? Банку с номером два…

Я слушала речь на том конце и чувствовала непоправимое – как ускользает из моих пальцев ведущая куда-то далеко нить.

Все больше уплотнялась в моей жизни банка с номером два – молочная смесь для сестры. У матери в сорок два года не хватало своего молока. Банка синяя, снизу серая полоса. Крышка белая…

Это конец. Конец иллюзии, что я смогу вернуться в то состояние, дождаться машину.

Я – Мег… Я живу здесь. Здесь.

А в последнем слове горечь.

Через парк я шагала не столько злая, сколько разочарованная, потерянная. Моя волшебная «дверь в лето» растворилась окончательно.

А вот и спины Элены и Кристины.

– О, решила все-таки пойти?

Я обогнала их, миновала, даже не притормозила. И лишь бросила мысленно: «Да идите вы все».

И от того, что в этот момент почувствовала себя цельной, собранной, упертой и очень решительной, вдруг напомнила себе кого-то.

Только… кого?

(Max Richter – Infra 3)

Автобус подошел к остановке вовремя, как по часам – ровно в одиннадцать ноль три. До того момента Дэлл прошел километр по лесу от Портала к дороге.

Удобный автобус, междугородний, большой. И почти пустой.

Билет он оплатил водителю из пачки денег, которой его снабдили наряду с незнакомым документом – местным паспортом. Да, Дрейк мастак в таких вещах.

Полтора часа пути до Степлтона. В сумке оборудование навигации, слежения, маячки… стандартный набор того, кто ищет конкретного человека.

Одриард искал. Свою Меган.

Для него все случилось слишком быстро: сначала он страдал и едва ли что-то понимал, затем был погружен в сон, после пробужден для того, чтобы быть огорошенным такими известиями, которые не ожидал услышать в худшем кошмаре.

«– Не смей называть ей имена, название мест, не говори напрямую ни о чем, что касается ее жизни здесь. Она для нее закончилась и сейчас затирается. Забудь слова «Нордейл», «Мир Уровней»…

– Тогда как я буду должен напомнить ей о себе? Она ведь меня не помнит тоже?

– Не помнит. Логикой – нет. Но сердцем – да. Вот и ищи способ до него достучаться.

– За семьдесят два часа?

– Именно. За трое суток она должна согласиться проследовать с тобой в Портал. Добровольно. Ты не имеешь права ей лгать или затаскивать туда силой.

– Но кто… – Дэлл терялся и не находился слов. – Кто может пойти «туда, не знаю, куда»?

– Тот, кто доверяет.

– Незнакомцу?

– Ты сдаешься?»

Сдается?

Никогда.

Поэтому он ехал ей навстречу. В незнакомом мире, в автобусе с табличкой «Дормустен – Степлтон» на ветровом стекле – полный решимости, но безо всякого плана.

И вспоминал, складывал воедино цельную картину случившегося. Насколько мог. Радовался тому, что чувствовал себя нормальным, таким, как раньше. Сколько же он маялся, когда «Цэллэ» раскололо его пополам, – думал, сам дурак, где-то раскис, сник и впал в депрессию. Постоянно боялся себя слабого и слабел еще больше. Желал сбежать, и оттого пил. Прятался в телешоу, в беспробудных снах после полулитра виски по вечерам, костерил себя на чем свет стоит, когда трезвел, ощущал следы паники вновь. И так по кругу, много дней подряд.

О том, что болен, он бы никогда не догадался сам. И никто не догадался бы.

Кроме его Меган. Зоркие глаза, чуткое сердце.

Она водила к нему докторов – он злился. А теперь ощущал себя виноватым. Кричал на нее – она терпела.

И потому он почти не удивился, когда увидел «те» фото…

С ним более невозможно было жить. Таким он никому не был нужен. Ей тоже.

Жаль, он не знал, что ошибался.

Помнилось другое: он смотрел на нее в объятьях другого и не чувствовал ревности. Ничего, кроме бьющего на поверхность родника из любви. Он не видел ее, не замечал, не ценил, как должен был… Было так больно, что от шока он перестал что-либо чувствовать, просто знал – его мир раскололся. И жить ему осталось недолго. Есть такая черта, переступая которую, чувствуешь вещи наперед. И ничего более не страшило… Внутри любовь, боль, нежность, печаль, остатки света и темнота. Помнились руки Мака, трепавшие по плечу, тяжелые взгляды, обеспокоенность, обреченность.

После таких фотографий уже ничто не становится прежним – Чейзер об этом знал.

И все же Дэлл старался не верить. Быть может, она хотела таким образом дать ему по морде? Чтобы он, наконец, очухался, пришел в себя? И он на короткий момент пришел. Поехал за ней, чтобы позвать домой…